Interview mit David Garrett
http://www.movieworlds.com/stars/David_ … #Interview
ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ, ЦИТИРОВАНИЕ И ПЕРЕПОСТ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕУСУРСЫ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ!
Что больше всего Вас вдохновило в этом проекте?
«Дьявольский скрипач» изначально являлся проектом «от души», который дал мне возможность проявить себя в различных ипостасях. В первую очередь для меня был важен саундтрек к фильму. Актёрская игра была дополнительным бонусом. Нельзя недооценивать мою работу над сценарием совместно с Роузом на протяжении нескольких месяцев. Сверх того на мне лежала важная функция по выбору инструмента. Для меня было очень важно играть, соответственно тому времени, на струнах из кишок и без всяких вспомогательных средств, как-то: подбородник и плечевой упор, потому что они были изобретены намного позже Паганини, где-то в середине 19-го века. Я мог выбирать инструменты для отдельных сцен, и я старался, насколько это было возможно, придать аутентичность инструментам Паганини. От своего друга, мастера скрипок, я получил замечательную копию оригинального инструмента Паганини, которая в визуальном плане очень близка к его настоящей скрипке. Несмотря на то, что некоторым продюсерам не нравится такое опроеделение, но лично для меня этот проект был ИСТОРИЧЕСКИМ.
Актёрская игра или музыка?
Этот фильм для меня – единичная история. Я всю жизнь занимался музыкой и собираюсь и в будущем этим заниматься. Я и в этом проекте бы не участвовал, если бы не возможность написать музыку к этому фильму. Для меня это всё шло рука об руку.
Пропадало ли иногда желание в Вашей карьере?
Это нормально, если иногда пропадает желание. Все мы люди, и если случается что-то, что тебя сильно напрягает, то хочется, чтобы тебя оставили в покое. Плохие времена приходят на смену хорошим временам, и если успех заставляет себя долго ждать, то ты начинаешь сомневаться и становишься уязвимым. А когда у тебя всё хорошо, то ты намного лучше справляешься с плохими днями.
Было ли Вам сложно, как сольному артисту, быть ведомым режиссёром фильма?
Я всегда очень много работаю с людьми, и если, к примеру, мне предстоит выход какой-то ТВ-программы, то там же тоже есть режиссёр. Я постоянно взаимодействую с другими людьми и обмениваюсь креативностью. С Роузом я познакомился за 8-9 месяцев до начала съёмок. Иногда мы спорили, но по большому счёту наша совместная работа была с самого начала очень гармоничной. Мы даже провели целую неделю вместе в замке Elmore, чтобы иметь возможность обмениваться своими идеями. Это сближает и способствует более близкому знакомству друг с другом. Так что ещё перед съёмками мы изучили друг друга со всех сторон, что очень помогло нашей совместной работе на съёмочной площадке.
Вы брали уроки актёрского мастерства?
Бернард меня от этого отговаривал, но я всё равно это сделал. Один из продюсеров порекомендовал мне кое-кого, а мне уже предстояло решать, воспользоваться этим или нет. Но так как я лучше сделаю чуть больше нужного, чем меньше, для меня это было очевидным решением, даже если Бернард от меня этого и не требовал.
Необходима ли в какой-то степени одержимость в карьере артиста?
Без одержимости некоторые вещи в жизни просто невозможны, хотя это слово имеет для меня немного негативный характер. Я бы назвал это «радость труда» или «страсть». Необходимо любить то, что ты делаешь – радость от этого труда становится тогда естественным следствием. Во многих профессиях трудятся ради какой-то определённой цели и долгое время концентрируются на одном деле, что приводит иногда к потере реальности на какое-то время.
Откуда Вы берёте силы для своего дела? Чем компенсируете?
Если ты любишь свою работу, то не нужна никакая компенсация. Силы берутся из собственных успехов, при чём имеются в виду не успешные концерты, а те маленькие вещи, которые происходят во время ежедневного рабочего процесса. Успех во время концерта – это только лишь результат успешного рабочего процесса и он тебя не удивляет, так как ты знаешь, как ты работал. Поэтому для меня личный успех это, скорее, работа над произведением и его понимание в связке с инструментом – от оригинальной партитуры до фразирования. Ежедневные мелочи придают мне мотивацию для дальнейшей работы.
Паганини находил компенсацию, как показано в фильме, в опиуме…
Различного рода пристрастия никогда не являются компенсацией, это – негативные стороны личности. В случае Паганини наркозависимость появляется не потому, что наркотики приносили ему удовольствие. В фильме не сделан акцент именно на этом, но Паганини был болен сифилисом, и единственным методом лечения от этой болезни в те времена было лечение ртутью. Его тело реагировало на это лечение, и у него стали выпадать зубы, поэтому ему давали опиум, чтобы заглушить боли. Физические страдания привели его к медицинской зависимости. Лично для меня это очень большая разница по сравнению с «обычными» пристрастиями.
И несмотря на это людям искусства приписывают повышенную подверженность таким пристрастиям. Почему?
Я не думаю, что люди искусства в принципе подвержены этому. Наркомания не зависит от определённого статуса или профессии, но если какой-то Фриц Мюллер (русский эквивалент – Вася Пупкин…прим.пер.) начнёт принимать наркотики, то это никому не будет интересно. Но если ты публичная персона, то людей интересуют все твои позитивные и негативные стороны. Прежде всего интересуют слабости, потому что таким образом подчёркивается человеческое начало в известной личности. И это не последний фактор, которым живёт пресса.
Какие слабости Паганини имеются и у Вас?
Сложно сказать, потому что тот Паганини, которого м показали в фильме – фигура фиктивная. Конечно же, у меня есть слабости, но я создал вокруг себя такую команду, которая мои эти слабости корректирует. Если бы я был совсем один, то я бы наделал кучу ошибок.
Фильм подчёркивает то, что все мы носим в себе дьявола. Как это контролировать?
Контролировать нашего внутреннего дьявола и демонов – невозможно. Мы находимся в постоянном противоречии с собой и зачастую сами себе усложняем жизнь своими действиями. Осознание этого момента помогает нам по крайней мере принимать наших демонов и дьявола. Когда принимаешь что-то негативное в себе, то ты автоматически продвигаешься на шаг вперёд. Видеть в себе НЕ идеал – это всегда усовершенствование. Мы все не без греха, и если мы этого не осознаем, то это большая проблема. Во всяком случае, время от времени мы должны прислушиваться к другим людям. Даже тогда, когда мы думаем, что они болтают только чушь, в этом ( в их болтовне) можно найти нечто рациональное.
В фильме дьявол предстаёт в лице менеджера, из-за которого Паганини будет сломлен. Необходимо ли урегулирование отношений между артистом и его менеджером?
В некоторых моментах конечно же! Раз в году ты думаешь о том, как прошёл год. Если при этом выясняется, что сделано слишком много или слишком мало – то делаешь определённые выводы. Тело и душа в какой-то момент дают тебе понять, что ты уже почти на грани. В такой ситуации очень мудро предпринять какие-то изменения и поговорить с людьми. Это бывает трудно, так как люди, возможно, не всегда воспринимают это всерьёз и думают только о том, что теперь они заработают меньше денег. Сказать другу «нет» всегда очень трудно. Но необходимо разделять настоящих друзей от партнёров по бизнесу. Несмотря на то, что связи по бизнесу кажутся дружескими, в 99,9 процентов случаев это не так. Когда это сознаёшь, тогда становится легче сказать «нет».
У Вас остались друзья из вашей юности?
Нет. У меня остались мои брат и сестра. Но в силу того, что я получал частные уроки, у меня не было прямого контакта с ровесниками.
Как и Паганини, вас считают любимцем женщин (дословно – бабником…прим.пер.). Вас это не раздражает?
Мне это приписывают, но в основном я слышу об этом в интервью, а в жизни вне этих интервью я мало что от этого замечаю, так что для меня это просто смешно. Ну а если во мне всё-таки есть что-то от качеств бабника, то сам я этого не замечаю. Я смотрю на это нейтрально, так как есть много вещей, которые для меня что-то значат, с которыми меня что-то связывает или которые мне дают что-то…но именно это качество – не из их числа.
Interview by Sima Moussavian
