- Значит, Вам не нужно себя мотивировать  для игры на скрипке? Вы занимаетесь якобы три часа в день.
- Мотивировать? Хорошо сформулировано. Надо себя мучить, иначе не будет результата. Счастье, когда после долгих занятий наконец-то получается какой-то пассаж. Но кому понравится вставать в пять утра, сидеть в аэропорту и заниматься холодными пальцами на скрипке? Существуют тысячи неприятных ситуаций, которые всё же называются музыкой. Она моя жизнь, и я с этим живу.

- Вас считали вундеркиндом. Вы должны были совершенно свободно владеть партитурами?
- Нет никаких вундеркиндов, есть талантливые молодые люди, каким был и я. Но потом приходится очень много работать. Под «чудом» я понимаю нечто, что получается и без большого труда. Но, к сожалению, это было не так.

- Значит, вундеркиндов не существует?
- Для меня это клише. Это просто облегчает совесть тех, кто смотрит концерты очень молодых музыкантов. Но большинство из них знают, что за всем этим стоят родители, которые очень сильно муштруют. По крайней мере Я знаю это очень хорошо. Компании звукозаписи не изъявляют желания загружать людей. Поэтому говорят «вундеркинд», чтобы не сказать: «Это — очень одарённый ребёнок с отцом, который его «проталкивает».

- Разве нет пользы, до определённой степени, в содействии семьи? Без дисциплины Вы имели бы сегодня, может быть, не такой большой успех.
- Это и польза и ущерб. Если от этого сломаться — то это ущерб. Есть дети, у которых честолюбивые родители, но никакого таланта. Тогда это большая катастрофа, так как родители считают своё дитя самым талантливым. Шанс иметь сверх-талантливого ребёнка — один к миллиону. Если ты не попадаешь в это число — то это трагедия для ребёнка. Сегодня я могу спокойно говорить об этом, потому что у меня всё это уже закончилось. Но всё равно хочется сказать: »Ребятки, что это было за дерьмо!»

- О каком дерьме Вы говорите?
- Это была катастрофа. У меня не было детства и не было друзей. Мой отец часами работал надо мной, при чём не самым приятным способом — как вербально, так и физически. Тут задумаешься: а нельзя ли как-то полегче?

- В то время родители были, наверное, не обучены в делах воспитания.
- Вам не надо извиняться за моего отца. Всё-таки это было не 50 лет назад. Я считаю, что всё могло бы быть и иначе.

- Вы как-то сказали, что Вас ко многому заставляли: «Что мне играть, где выступать, что говорить во время интервью.» Теперь Вы свободны от этого?
- Да, как только уехал из дому и поступил учиться.Тогда мне было ещё непонятно, от чего я хочу освободиться. Но это всего лишь вопрос времени, когда-нибудь тебе захочется узнать себя. Ты позволяешь себе совершать ошибки. Родители зачастую преувеличивают, если речь идёт об ошибках. Но ошибки могут быть полезны, так как они  подразумевают развитие.

- Вы осознавали, что Вам удастся совершить прорыв?
- Я никогда не работал на карьеру, просто хотел заниматься музыкой. Мысль об игре перед 10.000 зрителей уже в детстве вселяла в меня ужас и страх. Я — музыкант, а не Rampensau (учим новое слово, так как в русском языке я пока не нашла ему замену))...итак — Рампэнзау- дословно «свинья подмостков» - человек, любым способом пытающийся привлечь к себе внимание. Изначально этим словом называли артистов со склонностью «перетягивать одеяло на себя» (выставлять себя на первый план) во время представления, даже если сценарием этого не предусматривалось. Прим пер.) Я музицирую с удовольствием, и надеюсь, что людям это тоже нравится. Но я делаю это не на публику. Я люблю музыку.

- Странно, что Вы так говорите, так как маркетинг, похоже, играет для Вас немалую роль: длинные волосы, экстравагантный стиль.
- Я одеваюсь так, как мне удобно. Это просто необходимо для того, чтобы я вообще мог стоять на сцене. Я и без того взволнован. Во всяком случае, мой внешний вид не имет ничего общего с самовыражением.

- На Вашем новом альбоме Вы изображены обнажённым. Это необходимо для продажи музыки?
- Видна обнажённай верхняя часть тела, окэй. Но выглядит же хорошо.

- Я не жалуюсь.
- Это же всегда хорошо, быть немного сексапильным.

- Видимо, сексуальным считается так же иметь прошлое уличного музыканта.
- Ерунда. Я сделал это всего один раз для документального фильма, в самом начале моей карьеры. Я никогда не находился в ситуации вынужденного выступления на улице и у меня всегда был дорогой инструмент напрокат. В этой бы ситуации владелец скрипки мог сказать: «Что ты сделал с моей скрипкой? У неё появились трещины, потому что в метро было холодно.» Я бы побоялся.

- Не могли бы Вы дать совет уличным музыкантам, которым хочется такого же успеха, как у Вас?
- Мне не хотелось успеха. Мне становится плохо, когда дети на вопрос, кем бы они хотели стать, отвечают: «Звездой». Звезда — это не профессия. Надо найти своё призвание, делать, что тебе по душе. И если ты в этом хорош, то возможно всё.

- Значит, Вы не поклонник всяких кастинг-шоу?
- В этих шоу уверяют, что можно достичь всего коротким и быстрым путём. Но в жизни всё иначе. И об этом знают люди, сидящие в жюри, такие как Дитер Болен. Он не больной на голову. Никого не хочу обижать, но, по моему мнению, это бессмысленно.

- Вы запретите своим будущим детям участвовать в таких шоу?
- Мои дети смогут делать всё, что захотят. В этом плане я не авторитарен. Но к тому времени, когда зайдёт об этом разговор, они уже будут знать моё мнение по этому поводу.

- Кстати, о детях: где-то я читал, что у Вас восемь подружек.
- Уже девять. Ничего лучшего мне сейчас в голову не приходит. Мы с Вами долго беседовали. Вы могли бы сказать, что я такой тип, у которого восемь подружек?

- Нет.
- Вот и правильно.