David Garrett: Geigen-Wunderkind erobert Platz in der Erwachsenen-Welt
https://www.mz.de/kultur/david-garrett- … lt-2527864
ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ И ЦИТИРОВАНИЕ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ! ТОЛЬКО РЕПОСТ ПОСРЕДСТВОМ ФУНКЦИИ "ПОДЕЛИТЬСЯ В СОЦ.СЕТЯХ" В САМОМ НИЗУ ЭТОЙ СТРАНИЦЫ!
HALLE/MZ. - Jenes, das er bei der abendlichen Probe zu Carmen Nebels Fernsehshow in Halle spielen würde? Nein, das Air von Bach übe er nicht.
Von UTE VAN DER SANDEN
17.12.2008, 16:40
Jenes, das er bei der abendlichen Probe zu Carmen Nebels Fernsehshow in Halle spielen würde? Nein, das Air von Bach übe er nicht.Als der Künstler die Hotellobby betreten, Pfefferminztee bestellt und sich auf dem breiten Sitzmöbel niedergelassen hat, sieht er nicht aus wie der personifizierte Superlativ. David Garrett, in der Diktion der Boulevardpresse wahlweise "der schönste" oder "der coolste Geiger der Welt", in der Gunst von Isaac Stern und Yehudi Menuhin schon als Teenager der "größte Violinist seiner Generation", ist heute einer unter vielen Programmpunkten in der Show "Willkommen bei Carmen Nebel".
Er nennt es "die Verantwortung, nicht zu tun, was man von mir erwartet". Musik sei immer auch Entertainment gewesen, sogar eine Beethoven-Sinfonie könne unterhaltend sein. "Ich bin mit der Klassik groß geworden", sagt David Garrett, "aber warum soll ich nur im 18. und 19. Jahrhundert leben?"
Er war vier, als das losging. Er bekam eine Geige. Und ein strammes Trainingsprogramm. Übte schon als Sechs-, Siebenjähriger fünf Stunden. Täglich, nach der Schule. Die deutsch-amerikanischen Eltern - Vater Anwalt, Mutter Primaballerina - machten ihn fit für die Wunderkind-Karriere, mit Zehn debütierte er in Hamburg. Wie er das erinnere? Allein durch die Dramen hinter den Kulissen, erzählt Garrett, wo die Eltern stritten und irgendwann einer sagte: Jetzt gehst du raus und spielst.
Er ging - raus aus Deutschland, zu Itzhak Perlman an die vielleicht beste Musikhochschule der Welt, die Juilliard School in New York. Spricht von Flucht: "Hier hat keiner geschrien, knallten keine Türen. Es kam mir vor, als träte ich ins Kloster ein." Mit leiser, nachdenklicher Stimme sagt er das, auf der Geige würde so ein Adagio klingen. Hatten Sie, Herr Garrett, eine schwierige Kindheit? Der 27-Jährige lacht nicht: "Es gibt keinen Grund, das zu verheimlichen."
Dass der Virtuose eine kapriziöse Persönlichkeit besitzt, spürt man nicht erst, als er nebenbei in einer Illustrierten blättert. Indes, was Medien über ihn schreiben, interessiere ihn im Grunde nicht. Das Urteil von Menschen wie Itzhak Perlmani ist für ihn das "Maß aller Dinge". Mit ihm telefoniert er, ihn trifft er. Fritz Kreisler nennt er "eines der größten Idole" - auch der ein Entertainer.
Spät, erst als 20-Jähriger, habe er wirklich Freude am Geigespielen gefunden. Die zweite Karriere in Deutschland brauchte Zeit. Doch nun hat er den Echo Klassik, den er im Oktober für sein Crossover-Album "Virtuoso" von 2007 bekam. Er hat die Sympathien von Generationen; Millionen gucken Unterhaltungsshows im deutschen Fernsehen. Er tritt in den bedeutendsten Konzertsälen der Welt auf und, inzwischen, in den größten Hallen. 12 000 Zuschauer fasst allein die Arena in Leipzig, wo Garrett mit Band plus Orchester nächstens seine neue Platte "Encore" präsentiert: Ohrwürmer aus Rock und Klassik in populär aufgedonnerten Arrangements, Filmmusiken, Eigenkompositionen. Er hat einen ersten Wohnsitz in New York, da fühle er sich wohl. "Es ist das Leitungswasser", sagt er, lacht, korrigiert: "ein Gefühl von Freiheit, von Ruhe vor den vielen Leuten".
Was hat er nicht? "Zwei Wochen frei. Am Stück!" Doch würde dies, fügt er sogleich hinzu, vier Wochen Auszeit bedeuten: zwei ohne, zwei mit Geige. Drei bis vier Stunden am Tag übe er mindestens.
Vor dem nächsten Termin muss er in die Maske, rauchen und sein Instrument holen. Er spielt jetzt eine Guadagnini, gebaut 1772 in Turin, der Geigenkasten könnte der Aufmachung nach eine Baseballausrüstung bergen. Wieder vergeht eine halbe Stunde, dann sitzt vor der Fernsehkamera ein Anderer: Geschminkt, gefönt und jovial plaudert der Star über seine Erfolge, nimmt die Geige hoch, und die ersten Takte aus Mendelssohns Violinkonzert mäandern wie Feenwerk durch die Gänge. Sie wirken gänzlich fremd hier, aber sie sprechen jene Sprache, in der sich David Garrett offenbar am besten auszudrücken versteht.
"Willkommen bei Carmen Nebel" wird am Dienstag, 23. Dezember, um 20.15 Uhr im ZDF ausgestrahlt. Am Montag, 12. Januar, um 20 Uhr gastiert David Garrett in der Arena Leipzig.
Нам приходится подождать, пока он появится.
«Он занимается» - говорит менеджер.
» А во время занятий ему нельзя ни в коем случае мешать. Телефоны отключены. Двери закрыты. Он работает над трудным произведением, длинное, многочастное.»
«Неужели то, что он будет играть на генеральной репетиции шоу Кармен Небель?»
«Нет, это не Ария Баха.»
Наконец артист появляется в холле отеля, заказывает чай с мятой, располагается на широком диване...он совсем не выглядит олицетворением «суперсущества». Дэвид Гарретт — по словам жёлтой прессы «самый красивый» или «самый клёвый скрипач в мире», а по словам Исаака Штерна и Иегуди Менухина «самый великий скрипач своего поколения» - сегодня в гостях на шоу «Добро пожаловать к Кармен Небель».
Он называет это «нести ответственность за неделание того, чего от тебя ожидают». Музыка была всегда развлечением, даже Симфония Бетховена могла бы быть развлекательным произведением. «Я вырос на классике», говорит Дэвид, «но почему я должен оставаться в 18-ом и 19-ом веках?»
Всё началось, когда ему было четыре года. У него появилась скрипка. И плотный график занятий. Уже в шести-семилетнем возрасте занимался по пять часов. Каждый день, после школы. Немецко-американские родители — папа адвокат, мама балерина — готовили для него карьеру вундеркинда, в 10 лет — дебют в Гамбурге. Что он об этом помнит? «Драмы за кулисами», - рассказывает Дэвид, « когда ругались родители, пока один из них не говорил:»Теперь выходи и играй!»
И он «вышел» - вон из Германии, к Ицхаку Перлману, в самую лучшую музыкальную школу мира, Juilliard School в Нью-Йорке. Он говорит о побеге: «Здесь никто не кричал, не хлопал дверями. Я как будто попал с монастырь.» Он говорит это тихим, задумчивым голосом, так звучало бы адажио на скрипке. «У Вас было трудное детство, господин Гарретт?» 27-и летний Дэвид не смеётся: «Нет оснований это скрывать».
Не сразу чувствуешь капризную личность виртуоза, пока он листает иллюстрированный журнал. Его не интересует, что говорят о нём в СМИ. Высшим мнением для него является мнение таких людей как Ицхак Перлманн. С ним он созванивается, с ним он встречается. Фрица Крайслера он (Дэвид) называет «одним из великих идолов» - а так же «Entertainer».
Позже, в возрасте 20-ти лет, он снова находит радость от игры на скрипке. Вторая волна карьеры нуждалась во времени. Но теперь он обладатель премии «Эхо Классик», которую он получил в октябре за свой кросс-овер альбом «Virtuoso“ (2007). На его стороне симпатии поколений: миллионы смотрят развлекательные программы на ТВ. Он выступает в самых значимых концертных залах мира и теперь ещё и в самых больших залах. 12 000 зрителей вмещает Арена в Ляйпциге, на которой Дэвид вместе со своим бэндом и оркестром вытупит в скором времени, презентируя альбом «Encore“. Известные мелодии из рок-музыки и классики в популярных «навороченных» обработках, музыка к фильмам, собственные композиции. Место его проживания — Нью-Йорк, там он себя чувствует комфортно. «Это как вода из-под крана — чувство свободы и покоя от многочисленных людей».
Чего у него нет? «Две недели отдыха. Подряд!» Но тут же добавляет, что это были бы четыре недели «отдыха» - две БЕЗ и две СО скрипкой. Три-четыре часа в день он всё-таки занимался бы.
Перед следующей встречей ему надо ещё на грим, покурить и вытащить инструмент. Сейчас он играет на Гуаданини, сделанной в 1772 году в Турине, футляр для скрипки мог бы вместить полное снаряжение для бейсбола. Проходит ещё полчаса и вот перед камерами сидит совсем другой человек: загримированный, уложенные феном волосы...и ведёт светскую беседу о своих успехах, берёт скрипку, и как музыка фей льются первые такты из концерта Мендельсона. Они кажутся здесь не совсем уместными, но говорят языком, которым Дэвид Гаррет может выразить себя наилучшим образом.