DAVID GARRETT RUSSIAN FORUM |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » DAVID GARRETT RUSSIAN FORUM » Классические музыканты » Ida Haendel (Ида Гендель)
Интересно, да непонятно(((...вот бы переводик)))...
Да я понимаю, мне только время потребуется.))))
И, кстати, я узнала из блога Дороты Шварцман, что интервью, что я выложила на днях - часть беседы, которую она вела с Идой Гендель. Вторая часть опубликована в ежемесячнике еврейской общины Польши:
http://www.midrasz.pl/archiwum.php#article-content
Я вначале это допереведу, а потом за видео возьмусь Годится?
годится)))...
usd, Спасибо за эту очень интересную статью! [взломанный сайт]
И кроме того, если кто-то в действительности хочет чему-то от меня научиться, то зачем я должна ему рассказывать, что я делаю со скрипкой? Пусть послушает, как я играю!
Это на сколько же надо быть талантливым, чтобы именно вот таким способом обучаться...непостижимо просто.
Z IDĄ HAENDEL rozmawia DOROTA SZWARCMAN
Wielka skrzypaczka z Chełma
Odwiedziła pani właśnie swoje rodzinne miasto. Czy ma pani jakieś wspomnienia z Chełma z czasów swego dzieciństwa?Jak przez mgłę. Wyjechałam stamtąd bardzo wcześnie, jako pięciolatka. Pamiętam tylko dzwony kościelne, których zawsze się bałam, kiedy budziły mnie w niedzielę rano; myślałam, że to koniec świata. Samego miasta nie pamiętam, zresztą podczas wojny bardzo ucierpiało.
Czy to ten sam Chełm, o którym mowa w żydowskich anegdotach? Słyszałam, że amerykańscy Żydzi nie wierzą, iż to miasto istnieje w rzeczywistości.
Podobno to jest ten sam Chełm, o którym pisał też Szolem Alejchem. Kiedyś pewna kobieta, którą spotkałam w Afryce – nie wiem zresztą, czy była chełmianką – powiedziała do mnie: “Wiesz, gdybym nie wiedziała, skąd pochodzisz, od razu bym powiedziała, że jesteś z Chełma”. Odpowiedziałam jej: “Dziękuję za komplement”.
Mędrcy z Chełma to legenda. A w rzeczywistości z Chełma wywodzi się laureatka VII nagrody w I Konkursie im. Wieniawskiego. Urodziła się pani w niezamożnej, tradycyjnej żydowskiej rodzinie, w której nikt wcześniej nie uczył się muzyki. Jak to się stało, że właśnie pani zaczęła?
Wszystko dzięki mojemu ojcu. Nie wiem, skąd w nim się wzięła miłość do muzyki i do sztuki. Był malarzem. Ale w dzieciństwie chciał być skrzypkiem. Tymczasem jego ojciec, czyli mój dziadek – którego zresztą nigdy nie poznałam, bo nie mieszkał w Chełmie, ale we wsi Mołodiatycze niedaleko Hrubieszowa – widział tylko Biblię przed sobą. Nie chciał, żeby jego syn grał, bo uważał, że to wstyd. Wolałby, żeby został rabinem czy w ogóle kimś szanowanym, na przykład szewcem. Ale muzykiem? Muzyk to był klezmer, który grał na weselach, tego zawodu się nie ceniło. No i mój ojciec po prostu stamtąd uciekł. To zadziwiające: skąd on na tej wsi w ogóle wiedział, że istnieją arcydzieła, wielka muzyka, wielkie malarstwo? On mi opowiadał: “Uciekłem, bo czułem, że jest jeszcze coś zupełnie innego na tym świecie. Tego nie da się wytłumaczyć”.
A jak było w domu pani matki?
Moja mama też bardzo kochała muzykę, a jej ojciec podobno miał nawet skrzypce w domu. Kiedy więc moi rodzice się pobrali, postanowili uczyć gry na skrzypcach swoje dzieci. Zaczęło się od mojej siostry Alicji, która jest ode mnie starsza o osiem lat. Rodzice prawie nie mieli pieniędzy, ale starali się płacić nauczycielowi, panu Dobkowskiemu. Po kilku latach przyszłam ja i powiedziałam: pomyłka, to ja jestem skrzypaczką. Miałam trzy i pół roku, kiedy wzięłam do ręki skrzypce siostry, takie trzyćwierciowe, trochę oczywiście dla mnie za duże, ale jakoś dałam sobie z nimi radę. Kiedy profesor Dobkowski mnie usłyszał, wykrzyknął: “Czegoś takiego jeszcze nie widziałem i nie słyszałem!” Bo ja grałam od razu normalnym, pełnym dźwiękiem, nie tak jak grają dzieci. Z początku uczyłyśmy się na skrzypcach obie i nawet występowałyśmy w duecie. A potem siostra zdecydowała, że woli fortepian. Ale to już było w Warszawie. Uczyła się, tak jak ja, w Warszawie i w Londynie.
Pani rozpoczęła naukę w szkole przy Konserwatorium Warszawskim u prof. Mieczysława Michałowicza, ale jednocześnie jeździła pani do Londynu do Carla Flescha. Jak to było możliwe?
Rząd polski przyznał mi stypendium, które otrzymywałam aż do wojny. Poza tym wiele występowałam, często z Filharmonią Warszawską. Flescha wymyślił mój tatuś – chciał, żeby to on mnie przygotował do Konkursu im. Wieniawskiego. Tak się stało; jeździliśmy do niego do Paryża, a potem do Londynu, bo po konkursie uczyłam się u niego nadal. Jeździłam też do genialnego George’a Enescu, który pokazał mi właściwą drogę w myśleniu o muzyce. Flesch był świetny przede wszystkim w sprawach technicznych. To, że potrzebny mi jest jeszcze ktoś taki jak Enescu, też wymyślił mój ojciec.
Pamięta pani konkurs? Miała pani wtedy osiem lat i była najmłodsza z uczestników.
Konkurs był na wspaniałym poziomie. Największe nazwiska, największe talenty, począwszy od tej biednej Ginette Neveu, która zginęła w katastrofie lotniczej. Potem Dawid Ojstrach, Henri Temianka, Bronisław Gimpel – same wielkie nazwiska. Poza mną dopuszczono też do konkursu troje dzieci, też wybitne talenty. Najstarszy był Borys Goldsztajn, nazywali go Busia. Spotkałam go po latach parę razy, kiedy grałam w ZSRS. Był nadzwyczajnym skrzypkiem. Poza tym była Jelizawieta Gilels, siostra słynnego potem pianisty Emila, i fantastyczny Józef Chasyd, który niestety zmarł mając zaledwie 24 lata.
Kiedy wybuchła wojna, po prostu zostali państwo w Londynie.
Ojciec był pewien, że tam wojna nie dotrze. Wierzył w niezłomność Anglików i, jak się okazało, miał jak zwykle rację.
Czy pani wie o jakichś krewnych, którzy zginęli podczas wojny w Polsce?
Cała rodzina. Uratował się tylko jeden wujek. No i my – rodzice, siostra i ja. Muzyka nas ocaliła. Ale babcia i ciotki, i wujkowie, i kuzynowie – wszyscy zginęli. Znam okoliczności śmierci mojej najmłodszej ciotki, którą bardzo z siostrą kochałyśmy. Mieszkała z babcią w Chełmie i była jej bardzo oddana. Po godzinie policyjnej wyszła z domu, żeby przynieść babci coś do jedzenia, ale przed domem stał esesman z karabinem i gdy tylko pojawiła się na ulicy, natychmiast ją zastrzelił. Trudno to zrozumieć: tak po prostu zastrzelić? Jak cały naród mógł dać się tak zahipnotyzować, żeby popełniać takie zbrodnie? Ale zdarzali się wśród Niemców także ludzie porządni jak Oskar Schindler, albo jak człowiek, który ocalił Flescha.
Jak to było z Fleschem?
Był przechrzczonym Żydem węgierskim. Kiedy wybuchła wojna, myślał, że do Anglii przyjdą naziści i uciekł do Holandii. Tymczasem Niemcy przyszli właśnie tam. Uratował się cudem. Pewnej nocy został wezwany na policję. Myślał, że to już koniec. Tymczasem młody oficer powiada do niego: “Profesorze, pan mnie nie poznaje? Kiedy miałem 14–15 lat, uczyłem się u pana. Niech pan niczego nie pakuje, może tylko jedną malutką walizeczkę, proszę wziąć samochód i uciekać, my pana przepuścimy”. I tak się stało. Dotarł do Szwajcarii, gdzie zmarł w 1944 roku. Ja się z nim więcej nie spotkałam. W tym czasie prowadziłam już regularne życie koncertowe, nagrywałam płyty. W kilka lat po wojnie przeniosłam się do Kanady, a od kilkunastu lat mieszkam w Miami. Jestem obywatelką brytyjską.
Przez wiele lat nie wracała pani do Polski. Jak pani czuje się tu teraz?
Mam do Polski bardzo ciepły stosunek. Miałam tu wiele szczęścia i jestem wdzięczna wszystkim, którzy mi pomogli. W domu zawsze mówiliśmy po polsku, rodzice między sobą czasem w jidysz; w rozmowach z nami używali jednak tylko polszczyzny. Wracam tu zawsze z wielką przyjemnością. Byłam w Polsce pod koniec lat pięćdziesiątych, a potem dopiero w 1986 r. razem z ojcem, kiedy kanadyjska telewizja kręciła o mnie film dokumentalny; odwiedziliśmy wtedy po długiej nieobecności Chełm. W ostatnich latach wystąpiłam na paru polskich festiwalach.
Napisała pani autobiografię, która ukazała się w 1970 roku. Będzie dalszy ciąg?
Piszę właśnie drugi tom, ale wciąż nie mam czasu, żeby go skończyć. Wierzę jednak w przeznaczenie i myślę, że to dlatego los nie dał mi jeszcze ukończyć tej książki, żebym mogła napisać o tym, co przeżyłam tu teraz. O kolejnej wizycie w moim rodzinnym mieście, o koncercie w Krakowie pamięci papieża Jana Pawła II, którego bardzo szanowałam, i o wykonaniu Modlitwy z Dettingen Te Deum Haendla w Birkenau, przed Benedyktem XVI.
Dziękuję pani za rozmowę.
ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ И ПЕРЕПОСТ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ ТОЛЬКО С СОГЛАСИЯ АДМИНИСТРАЦИИ ФОРУМА!
Ида Гендель говорит с Доротой Шварцман.
Великая скрипачка из Хельма.
- Вы недавно посетили свой родной город. Сохранились ли у Выс какие-нибудь воспоминания из Хельма времен Вашего детства?
- Как в тумане. Я покинула его очень рано, в пятилетнем возрасте. Помню только колокольный звон костела, которого я всегда пугалась и который будил меня по воскресеньям утром; я думала, что наступил конец света. Самого города я не помню, кроме того, во время войны он очень пострадал.
- Это тот же самый Хельм, о котором идет речь в еврейских анекдотах? Я слышала, что американские евреи не верят, что этот город существует на самом деле.
- Похоже, это тот самый Хельм, о котором писал Шолом Алейхем. Когда-то одна женщина, с которой я встречалась в Африке – не знаю, была ли она жительницей Хельма – сказала мне: «Знаешь, даже если бы я не знала, откуда ты родом, я бы все равно сказала, что ты из Хельма». Я ей ответила: «Спасибо за комплимент».
- Мудрецы из Хельма – это легенда. А в действительности из Хельма родом лауреат седьмой премии в Конкурсе им. Венявского. Вы родились в бедной, традиционной еврейской семье, в которой раньше никто никогда не учился музыке. Как же так получилось, что Вы, собственно говоря, это начали?
- Все это благодаря моему отцу. Не знаю, откуда в нем взялась эта любовь к музыке и искусству. Он был художником. Но в детстве хотел быть скрипачом. Однако, его отец, то есть мой дед – которого я, в конце концов, никогда и не видела, поскольку он жил не в Хельме, а в селе Молодятыше, недалеко от Грубешова – видел перед собой только Библию. Он не хотел, чтобы его сын играл, поскольку считал это постыдным. Он хотел, чтобы его сын стал раввином или, по крайней мере, кем-то уважаемым, например, портным. Но музыкантом? Музыкант – это был клезмер, который играл на свадьбах, эта профессия совершенно не ценилась (клезмер – музыкант, исполняющий музыку в стиле восточноевропейских евреев – прим.пер. Можно послушать, например, здесь: https://www.youtube.com/watch?v=DkmFgQ9fM94 ). Ну, и мой отец попросту оттуда сбежал. Я поражаюсь: откуда он в том селе вообще мог знать о существовании шедевров, великой музыке, великой живописи? Он отвечал мне: «Я сбежал, потому что чувствовал, что на этом свете есть еще что-то помимо того, что мне известно. Это необъяснимо».
- А каким был дом Вашей матери?
- Моя мама тоже очень любила музыку, а ее отец к тому же даже имел скрипку дома. Поэтому, когда мои родители поженились, они приняли решение учить музыке своих детей. Они начали с моей сестры Алисии, старшей меня на восемь лет. У них почти не было денег, но они старались заплатить учителю, господину Добковскому. Через несколько лет пришла я и заявила: это ошибка, это я здесь скрипачка! Мне было три с половиной года, когда я взяла в руки скрипку сестры, скрипку три четверти, слишком большую для меня, но как-то я с ней справилась. Когда профессор Добковский меня услышал, он закричал: «Ничего подобного я еще не видел и не слышал!» Потому что я заиграла сразу нормальным, полным звуком, не так, как играют дети. Поначалу мы обе учились играть на скрипке и даже выступали дуэтом. Но потом сестра решила предпочесть фортепиано. Но это было уже в Варшаве. Она училась, также, как и я в Варшаве и Лондоне.
- Вы начали обучение в школе при Варшавской Консерватории у профессора Мечислава Михаловича, но в то же время посещали в Лондоне уроки Карла Флейша. Как это стало возможным?
- Правительство Польши назначило мне стипендию, которую я получала до самой войны. Кроме того, я много выступала, часто в Варшавской филармонии. Флейша придумал мой отец – хотел, чтобы он меня подготовил к Конкурсу им. Венявского. Так вышло, что мы ездили к нему в Париж, а потом в Лондон, потому что после конкурса я училась у него и дальше. Я также ездила и к гениальному Георге Энеску, который открыл мне правильный путь мышления в музыке. Флейш был профессионалом, прежде всего, в технических вопросах. То, что мне нужен кто-нибудь еще, такой, как Энеску, тоже решил мой отец.
- Вы помните конкурс? Вам тогда было восемь лет, и Вы были самым молодым участником.
- Конкурс проводился на высоком уровне. Лучшие имена, лучшие таланты, начиная от бедняжки Жинетт Нево, которая погибла в авиакатастрофе. Затем Давид Ойстрах, Генри Темянка, Бронислав Гимпель – самые громкие имена. Помимо меня, к конкурсу было допущено еще трое детей, тоже выдающиеся таланты. Старшим был Борис Гольдштейн, мы называли его Буся. Я встречалась с ним пару раз, когда выступала в СССР. Он был удивительным скрипачом. Также была Елизавета Гилельс, сестра знаменитого пианиста Эмиля, и фантастический Йозеф Хасид, который, к сожалению, умер в 24 года.
- Когда началась война, ваша семья попросту осталась в Лондоне.
- Отец был уверен, что там нас война не настигнет. Верил в непобедимость англичан и, как оказалось, в очередной раз оказался прав.
- Вам что-нибудь известно о ком-то из родственников, погибших во время войны в Польше?
- Вся наша семья. Спасся только один дядя. Ну, и мы – родители, сестра и я. Музыка спасла нас. Но бабушка, тетки, дяди, кузены – все погибли. Мне известны обстоятельства смерти моей младшей тети, которую мы с сестрой особенно любили. Она жила вместе с бабушкой в Хельме и была ей очень преданна. После наступления комендантского часа она вышла из дома, чтобы принести бабушке что-нибудь поесть, но перед домом стоял эсэсовец с ружьем и, как только она появилась на улице, в тот же миг застрелил ее. Мне трудно это понять: вот так просто взять и застрелить? Как целый народ мог позволить себя так загипнотизировать, чтобы стали возможны такие преступления? Но ведь были среди немцев и порядочные люди, такие, как Оскар Шиндлер, или тот человек, который спас Флейша.
- А что было с Флейшем?
- Он был венгерским евреем-выкрестом. Когда началась война, он решил, что в Англию придут нацисты и сбежал в Голландию. Тем временем немцы пришли именно туда. Он спасся чудом. Однажды ночью он был вызван в полицию. Думал, что ему пришел конец. Между тем, молодой офицер обратился к нему: «Профессор, Вы меня не узнаете? Когда мне было 14-15 лет, я у Вас учился. Не берите с собой ничего, разве что один маленький чемодан, прошу Вас, берите машину и бегите, мы Вас пропустим». Так и случилось. Он добрался до Швейцарии, где и умер в 1944 году. Я больше с ним не виделась. В то время у меня уже была регулярная гастрольная жизнь, я записала пластинку. Через несколько лет после окончания войны я перебралась в Канаду, а потом много лет жила в Майами. Я гражданка Великобритании.
- Спустя много лет Вы вернулись в Польшу. Как Вы себя здесь сейчас чувствуете?
- У меня к Польше очень теплые чувства. Я была очень счастлива здесь и благодарна всем, кто помогал мне. Дома мы всегда говорили по-польски, разве что родители между собой иногда общались на идише, в разговорах с нами, однако, использовали только польский. Я всегда возвращаюсь сюда с большим удовольствием. Я была в Польше в конце пятидесятых, а потом – только в 1986 году, вместе с отцом, когда канадское телевидение снимало обо мне документальный фильм; тогда мы, спустя много лет, посетили Хельм. В последнее время я выступала на нескольких польских фестивалях.
- Вы написали автобиографию, которая вышла в свет в 1970 году. Будет ли продолжение?
- Собственно говоря, я пишу второй том, но сейчас у меня нет времени, чтобы его закончить. Однако, я верю в судьбу и думаю, что она нарочно не дала мне возможности закончить ту книгу, чтобы я смогла написать о том, что пережила здесь сейчас. Об очередном посещении своего родного города, о концерте в Кракове в память о папе Иоанне Павле II, которого я очень уважала, об исполнении Молитвы из Dettingen Te Deum Генделя в Биркенау перед Бенедиктом XVI.
- Благодарю Вас за беседу.
Вы родились в бедной, традиционной еврейской семье, в которой раньше никто никогда не учился музыке
...мне казалось, что в каждой еврейской семье хоть один ребёнок да учился музыке)...
Наташа, спасибо!
Наташа, спасибо большое))
Первая часть перевода фильма "Я - скрипка" (0.00 - 23.30) (пост 19):
Я – скрипка.
ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ И ПЕРЕПОСТ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ ТОЛЬКО С СОГЛАСИЯ АДМИНИСТРАЦИИ ФОРУМА!
Мы с удовольствием приглашаем вас в концертный зал в нашей студии сегодня вечером. Она – скрипачка Ида Гендель. Всемирно известная виртуозная исполнительница, рожденная в Польше, проявила себя, как вундеркинд еще в трехлетнем возрасте. Её отец, художник, оставил свою карьеру, чтобы посвятить себя музыкальному образованию своей дочери. Ида Гендель начала свое обучение в Варшавской Консерватории и в семилетнем возрасте получила золотую медаль, после чего продолжила обучение в Париже и Лондоне. Ее учителями были Карл Флейш и Георге Энеску
(Ида перебирает концертные платья)
- Да что же случилось с этим платьем? Оно такое очень длинное, старое… Это те платья, которые я обычно надеваю. А это? Нет, это не концертное, это маленькое коктейльное платье. Собственно говоря, я люблю все разноцветное. У меня есть одно, вот это, которое я купила в Мадриде давным-давным давно. Я была потрясена этим ошеломляющим цветом, который у них был назван вишневым и его исключительной сексуальностью. Тем не менее я могла себе позволить носить его в то время, когда мне было 20. Оно очень роскошное и я его люблю.
(Ида выходит в гостиную в том самом красном платье)
- Ну что ж. Я не одевала его в пожилом возрасте. Ничего не изменилось с тех пор, как мне было восемнадцать. Оно все еще мне впору, я этому рада. Моя талия всё та же.
3.50 –Нет, стоп!
- То есть, Вы не хотите, чтобы я…
- Нет! Это слишком быстро! Нет, у меня слишком быстро, это я ошибся.
- Прекрасно! Прекрасно!
5.20 – Думаю, я очень везучая. Если Бог есть, то он был очень добр ко мне. Что значит – иметь эту привилегию? Быть, если хоть раз тебя назвали номером один, это значит быть избранным. И это – часть меня. Я – скрипка.
5.55 – ...вспоминает менеджер Sir Ian Hunter...
Я был директором на Эдинбургском фестивале в 1949 году. Я хотел снять фильм «Четыре эпохи скрипки». Я пригласил Иду Гендель возглавить команду скрипачей, которую я собрал там вместе, включая Исаака Штерна и Иегуди Менухина. Она, безусловно, выступала, как ангел. Она – великая артистка с замечательным характером, сильная личность.
В доме Иды Гендель, Майами...
8.05. - Это, должно быть, самая-самая первая моя фотография. Вот эта. Это – польский вундеркинд. У нас дома была скрипка, когда моя старшая сестра начала учиться играть на скрипке, и однажды она была в школе, а я сказала маме, что тоже пойду и буду играть. Но мама возразила: «Не смей трогать скрипку! Ты можешь испортить ее.» Но я не послушалась, подошла к очень высокому столу, как ребёнок я могла едва до него дотянуться, взяла (со стола) скрипку и стала играть.
- А что Вы играли?
- Я играла песню, которую пела мама. Я помню, что она называлась «Сиротка». Я не могу сейчас напеть мелодию, потому что через столько лет я ее просто не помню. Но что я помню, то что она (мелодия) очень сильно тронула меня и я захотела играть на скрипке. Она пела эту песню и я приняла решение, что буду играть на скрипке и я сделала это. (Читает по-польски) Чудесный ребенок. Ида Гендель получила в Высшей музыкальной школе им. Шопена диплом специалиста и золотую медаль. Вскоре она выступит на польском радио в музыкальной программе. 1937 год. Лондонская пресса отмечает, с каким энтузиазмом восприняли критики выступление еврейского вундеркинда из Польши, молодой скрипачки Иды Гендель.
- Каково это – быть вундеркиндом?
- Я была взрослой. Я никогда не была ребенком. Я гораздо больший ребенок сейчас. Мы в нашей семье были очень близки друг другу. Мы жили в Хельме, недалеко от русской границы. Мои мать, отец и моя сестра Алисия. Я никогда не ходила в обычную школу, потому что я играла на скрипке и получала образование у частных преподавателей, которых приглашал мой отец. И у меня, конечно, был мой учитель скрипки, но это было намного позже, ее звали Эстер Гринбом. Она до сих пор живет в Лос-Анджелесе.
...вспоминает Esther Greenbaum...
- Ида пришла ко мне, когда ей было пять лет. Я помню, что обучала ее несколько лет и она была величайшим талантом Польши. Она очень быстро все схватывала. Она не только понимала и запоминала, но она была гением, ее пальцы были словно… Если она брала в руки скрипку, то ее потом у Иды было не отнять. Она была сильной и с удивительными руками. Это было нечто особенное, эти маленькие шустрые пальчики. Такое впечатление, что она была рождена, чтобы играть на скрипке. Я знала ее отца, который в то время был очень беден. Отец очень много им помогал, он был очень проницательным человеком. Он ходил в газетные издательства и рассказывал о своей дочери. И она играла. Ее отец был, знаете ли… Он не давал ей… Я не знаю, говорил ли он ей об этом, но он не отпускал ее гулять с мальчиками. Он оберегал ее от этого. Она принадлежала только ему. Поэтому у нее не было такой же юности, как у других детей.
14.10 Когда люди применяют термин «всепоглощающая любовь», это относится к моим родителям, да. Я их очень уважала, была к ним очень привязана. Целовала их днем и ночью и они целовали меня. Я была очень послушной, потому что мне это нравилось. Не то, чтобы они заставляли меня это делать, но я чувствовала защищённость, безопасность и их любовь. И я купалась в ней.
...вспоминает Натан Гендель...
14.50 У меня не получилось играть на скрипке. Но мой отец был религиозным фанатиком и он не хотел, чтобы я играл на скрипке, считал, что скрипачи это ничтожнейшие люди. Но я продолжал мечтать о музыке, это было у меня в крови. И я сказал, что, когда женюсь и у меня появятся дети, то я постараюсь дать им возможность стать теми, кем не смог стать я . Однажды, после того, как я закончил рисовать, закончил работу и примерно через час вернулся к моей маленькой дочери, она сказала мне, что хочет кое-что для меня сыграть. Она взяла скрипку моей старшей дочери и начала играть.
...Ида с сестрой Алисией в гримёрке...
16.30 - … нет-нет, я еще не закончила играть, я сейчас вернусь играть.
- Ты еще будешь играть?
- Да, конечно. Это моя сестра, да.
...Алисия...
17.10 – Вы всегда нервничаете?
- Да. У меня мурашки бежали по телу. Я волновалась больше чем тогда, когда сама играю. Я волнуюсь. Да, очень волнуюсь. Да. Мне приходиться пить таблетки, когда она играет. Потому что знаю, что она ( показывает, что Ида очень волнуется). Иногда просто не хочеться приходить, до того я нервничаю.
18.00 Мне не довелось прожить нормальное детство. Потому что, как Вы знаете, я была на сцене. И я не знала, как это – ходить в школу, как обычные дети. Как это – общаться с другими детьми, потому что я всегда ощущала, что я скрипачка, о чем я так много раз говорила. И когда другие дети играли в куклы, я говорила: «Что это? Зачем тратить время на игру в куклы, когда у меня есть скрипка?»
- Вы бы хотели ходить в школу?
- Нет! Нет! Я была ужасно счастлива. Я была очень-очень счастлива. У меня была моя семья и это все, что мне было нужно. Мои родители и моя сестра. В детстве она была очень красива. И до сих пор она красавица. Посмотрите на структуру ее костей, посмотрите, какая она милая. Нет, я была очень, очень…
- Ида, перестань!
- Алисия, не перебивай меня, помолчи!
- Я не люблю этого!
- Почему?
- Я не люблю, когда ты говоришь мне комплименты.
- Это не комплименты, это правда. Я всегда гордилась этим и всегда этим пользовалась. Мы делали разные подарки: я дарила игру на скрипке, а она – другие подарки. И у нас никогда не было соперничества в этом отношении.
...в Токио...
20.20 – Как поздороваться по-японски?
- Это я сказала «добрый вечер»?
- Вы сказали «доброе утро». Но в каждое время суток мы здороваемся по-разному.
- Я не ощущаю возраста, когда играю. Но люди оказывают на меня влияние, заставляют его чувствовать, постоянно сосредотачиваться на этом и тщательно обследоваться. И это так напрягает! Это трудно и вредно! Ты ничего не можешь с этим поделать и начинаешь задумываться «А вдруг у меня травма, а вдруг начнёт трясти». Но пока я востребована, я буду продолжать.
Редактура - suahili
- Ну что ж. Я таки надела его. Ничего не изменилось с тех пор, как мне было восемнадцать. Оно все еще мне впору, я этому рада. Мой вес все тот же.
обзавидоваться можно)))...
3.50 –Нет, стоп!
- То есть, Вы не хотите, чтобы я…
- Нет! Это слишком быстро! Нет, у меня слишком быстро, это я ошибся.
- Прекрасно! Прекрасно!
...как по мне, так лучше бы остался первоначальный темп...
Я никогда не ходила в обычную школу, потому что я играла на скрипке и получала образование у частных преподавателей, которых приглашал мой отец
...и ещё одна параллель с Дэвидом...правда, всё-таки немного он учился в обычной школе...
Ида с характером,да, вон как старшую сестру осадила)))...
Спасибо, Наташа, ждём продолжения...
Очень,очень интересно!!! Огромное спасибо!
Позитив с утра- и на весь день отличное настроение! Вот это женщина!!!
Вторая часть перевода фильма про Иду:
ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ И ПЕРЕПОСТ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ ТОЛЬКО С СОГЛАСИЯ АДМИНИСТРАЦИИ ФОРУМА!
23.45 - Я знаю, что люди ожидают промахи. Они приходят на концерт и говорят: «Может ли она все еще делать это?» Они ожидают неудачу. Некоторые возликуют, если это со мной произойдёт, определённо, некоторые посочувствуют. Или же просто приходят увидеть чудачку.
24.50 (После концерта Ида уходит с сцены вместе с музыкантами оркестра)
- Спасибо! Большое спасибо!
- Это вам спасибо! (Ида пытается сказать пару слов по-японски) Я хочу сказать Вам кое-что наедине. Очень тихо, с глазу на глаз. Очень очень расстроена. Мне очень проблематично это перебороть. (Играет несколько нот на скрипке). Вот это хорошо? Очень хорошо? (потом скрипка выдаёт скрипящий звук) Вот.
- Да, да. Я слышу. Можно я посмотрю.
- Пожалуйста. Это ужасно. Что это?
- Давно у Вас эта проблема?
- Года полтора. Мне приходиться следить за каждым шагом своей игры. Я не чувстувую себя свободно, потому что я всё время это ощущаю (ощущает/осознаёт присутствие дефекта звука). А люди думают, что это я фальшивлю. Вы слышите?
- Да, да, конечно!
- Вы слышите? Это неправильно!
- Я не уверен, но у меня есть одно соображение.
(Ида вновь пробует сыграть несколько нот)
- Вот опять… А тут чисто. Вот здесь немного…(Ида смущенно улыбается)
- Проблема. Проблема. Вы можете представить какая у меня происходит борьба , чтобы и выступать, и игнорировать это? А я ощущаю это (дефект) всё время. Мне приходиться избегать определённые области. Невероятно! Невероятно! Это разрушает меня.
27.25 (Ида смотрит в окно из номера отеля)
В молодости я совсем не считала себя привлекательной. И если я оказывалась в компании молодой привлекательной женщины, то они (полагаю, окружающие) сосредотачивались, тянулись именно к ней. А я как-бы оставалась в стороне, потому что я скрипачка. И кто ж говорит, что Ида Гендель – женщина! (смеётся) Так что не только мой отец считал меня инструментом. Он уже и не помнил, но так было. Может я до сих пор жду, что приедет принц на белом коне и моментально покорит меня, и не будет , знаете ли, меня бояться.
(Говорит по телефону)
- Ты знаешь, Алисия, есть еще одна вещь. Относительно Декки... Пожалуйста, пожалуйста, в следующий раз поговори с ними. Скажи им , что надо много гулять. Ей надо двигаться. Ты же знаешь, что питание тоже важно - то, что она ест. Но для неё очень важно много гулять. Иначе она растолстеет и сама знаешь что. Не мне тебе говорить. Ок.
(Ида едет в такси).
- Я всегда любила лица, такие, как у моей сестры. У нее прекрасное лицо.
- А в чем разница?
- В чем разница? Большая разница! Точеные черты лица, восточнославянский тип, маленький изящный носик, аккуратные зубы. У нее прекрасное лицо. Люди говорят, что она похожа на… знаете, я не видела еще никого, подобного моей сестре, ни одного человека!
- Хотели бы Вы иметь такое же лицо?
- Конечно! На 100% уверена. Я бы тогда покорила весь мир. С моей игрой на скрипке и ее лицом! Ха! Но в мире не бывает совершенства. Это правда. Все ищут совершенство, но не находят его.
- Вы считаете, что не покорили мир?
- Аммм… Нет! Нет.
31.30
- Мой отец оказывал на меня огромное влияние, потому что он всегда был в курсе всего.Он был таким наблюдательным . И этому я у него инстинктивно научилась. В молодости, он всегда был недоволен моей игрой. Он говорил: «Это же не передаёт мне посыла. Слишком сжато (ограниченно). Это не..... Говори со мной» И я думала, что мой отец сошёл с ума и говорила: «О каком посыле ты говоришь?!» Музыка красивая. Просто надо играть технически идеально. После этого, намного-намного позже, я поняла, что всё это структура и каждое предложение что-то значит. Он был гением с любой точки зрения.
32.35 (В доме Иды в Майами)
- Да, Фредди, любовь моя. Я в Майами. Я могу встретиться с маленькой Деккой? Когда? Десять минут? Пятнадцать? Десять? Очень хорошо, Фредди! Увидимся через десять минут. Спасибо!
(Ида едет к своему знакомому, Фредди, которому оставляет на передержку свою собачку Декку)
- Кто там?
- Это я, Фредди!
- Ида Гендель? (К Иде выбегает собачка)
- Моя милая! Привет! Декка! Декка! (Ида с Деккой возвращаются домой)
- Я люблю… я люблю мою красавицу. Я люблю мое маленькое сокровище, о, Боже! Посмотрите, такое впечатление, что ей совсем не давали пить воды…
Я очень избирательна. У меня очень, очень высокие стандарты по отношению к мужчинам. И это не означает, что я не нашла того, кто бы отвечал им. Я нашла. Я считала его абсолютно идеальным. Я не могла найти у этого человека ни одного недостатка. Это был Челибидаке. Я не нашла у него никакого изъяна. Он отвечал всем тем запросам, которые я ставила перед человеком, каким он должен быть. Не обязательно это были мужские качества, он был необычайно веселым и с потрясающим чувством юмора, но культурным. И гениальным. Так сказать, «персона». И этим все сказано.
(Ида рассматривает старые фотографии)
Позвольте мне показать вам некоторые фотографии… Я думаю, я увидела это в газете и обратила внимание на акценты, подмеченные этими снимками во время его дирижирования. В этом – весь Челибидаке, ведущий дирижер Берлинской филармонии. Он устрашающий! Ха-ха-ха! Дикий! Он выглядит, как дикий мужчина здесь.
(Ида читает из книги)
… Артистическое сотрудничество между Челибидаке и его подопечными обретает бессмертие в уникальных записях. Вместе они записывали в 1953 году скрипичный концерт Брамса. «Она», - говорил Челибидаке, - «грандиозный музыкант и замечательная скрипачка. Болтушка, но абсолютно безбашенная. И несчастливая в любви». (Ида пожимает плечами) Я понятия не имею, о чем он говорит. (Продолжает читать) «… она плачет больше, чем играет. (Ида улыбается) Эта женщина – словно растение-хищник». Это величайшая ложь! А это – он со своей девушкой. Она повсюду сопровождала его.
(Ида включает запись скрипичного концерта 1943 года. Слушает, погрузившись в воспоминания. Затем идет в гардеробную)
- Давай найдем самое легкое… Вот одни из самых легких, кажется. Декка, что мне делать? Ты можешь помочь мне поухаживать за моими пальто? Это двухцветное… Я возьму другое. Вот. Прекрасный мех. Хорошо! Решено, я выбираю это.
(Ида собирает чемодан)
- Вся эта обувь… Теперь каждый может сказать, что я любительница обуви. Так, еще обувь. И корм для Декки. Косметичка, и – все.
(Ида летит в самолете, кормит собачку колбасой из бортового питания. В аэропорту выпускает собаку из транспортировочной сумки)
- Вот так, Декка, вылезай, вылезай из темницы! Очень хорошо!
(Ида с собакой идут по аэропорту Кливленда. Собака скачет, скользит по полированному полу и падает на спину)
- О, Боже! Крошка моя!
(Ида выходит на улицу)
- И где же встречающие от организаторов?
(Ида едет в машине)
- Моя карьера достигла своего пика благодаря дирижёрам, которые меня постоянно приглашали. Фон Байнем, Вудден-Вайбни, Бернард Хайтинг, конечно же, Челибидаке, Кублик, Зубин Мета, Саймон Раттл. Все они хотели работать со мной. Внезапно картина поменялась. Я верю, что это не имеет отношения к моей игре, но некоторые дирижеры хотят работать с молодыми, хотят видеть новые лица. Невзирая на то, хорошо это или плохо. Новые и молодые, новые и молодые. В жизни уже были некоторые из таких «новых и молодых». И они полные бездари. Почему они не исследуют то, что уже есть?
(Ида репетирует на сцене, затем заходит в гримерку и начинает там раздавать автографы)
- Что я должна сделать для фотографии? Может быть, залезть в ванну? (Ида с непроницаемым видом позирует для фотографа).
- Это же Страд, да?
- Да.
- 1690-то какого-то?
- Да. 96-ого (проигрывает ноты) Видите?
-Это только на открытой «ля»?
-Да. Но так не должно быть. Вот, видите? (опять проиграет ноты)
-А это вы играете «ре».(смотрит на постановку пальцев на грифе)
-Почему так происходит? Мне приходится всё время внимательно за этим следить. Вы поняли? Есть какие-нибудь объяснения?
- Иногда такое естественно на «до». Это небольшой вольфтон. Знаете, как у виолончели?
-У меня раньше такого не было.
-Да, я знаю. Виолончели – это большая проблема, скрипка – маленькая проблема.
-Да, но вы сталкивались с этим раньше?
-Я слышал такое у скрипок, но это встречается не очень часто.
-Тогда, что это?
-Сложно объяснить. Вольфона образуются у скрипки....
-Это трещина?
-....внутри. Это не трещина.
-Но это звучит, как трещина.
-Да.
-Звук не ровный.(проигрывает ноты) Это так угнетает. Так угнетает. Некоторые скажут «Оо, это возраст. Она не в состоянии справляться с этим на прежнем уровне.» Поверьте, ко мне это не относится.
-Вы же знаете ответ на это.
-Да. Я то знаю, а другие люди? Потому что первое, что возникает у людей, кому уже не 20, проблемы с предплечьем (между запястьем и логтем). Но не у меня.
(Ида у себя дома)
- Я получила очень большую известность и признательность. Так что, я совсем не одинока. Очень много интеллектуалов, которые признают то, что я делаю, среди публики, среди ведущих скрипачей. Поэтому я не одна, нет, я чувствую поддержку своих почитателей, своих коллег. И это абсолютно замечательно! Есть несколько критиков, возможно, не много, но они в меньшинстве. Но нет, нет и нет! Я не одинока!
(Ида гуляет с собачкой)
- Хорошо, Декка! Достаточно! Хорошая девочка! Идем!
(В доме у скрипичного мастера)
- Ступеньки очень высокие для Декки. О! Что такое, что случилось?
- Это одна из пары часто встречающихся проблем у скрипок. Если подставка для струн очень низкая, то, послушайте, она резонирует при вибрации струны. В этих случаях я делаю одну вещь, необычную для скрипок. Я прижимаю ее к себе вот так.
- Вы полностью отдаете себе отчет в том, что Вы делаете?
- Конечно!
- У Вас должна быть на всякий случай на замену другая Страдивари.
- Вот, послушайте, какой звук! Я хочу проэкспериментировать и немного приподнять подставку для струн.
- Но это же не нанесет ей никакого вреда, верно?
- В скрипках все меняется. Это всего лишь замена подставки для струн.
- Ну, хорошо.
- Это не проблема. Это всего лишь попытка исправить ситуацию.
- Вы подождете внизу?
- Нет! Я никогда не оставляю ее одну. Это алюминиевая струна. Возможно, со скрипкой ничего и не случилось. (Ида играет на скрипке после коррекции) Да, возможно, это немного лучше.
- А если Вы сыграете немного тише…
50.15 (Вспоминает Сэр Иэн Хантер)
- Возможно она и бывает одинока иногда, когда путешествует по миру одна. Но с другой стороны, когда она в своём гостиничном номере в Гонконге, то между ней и одиночеством у неё всегда есть её скрипка.
(Ида у себя дома играет с собакой)
- Давай, давай неси это мне! А теперь лови! Вот, это и называется счастьем. В следующем месяце я еду в Лондон. А затем, в мае, я возвращаюсь в Японию, играть на фестивале Мата Архари. И в июне я возвращаюсь в Лондон, тоже выступать. А потом поеду в Санкт-Петербург. В августе я планирую небольшой отдых, хочу побывать в Израиле. В следующем году меня ожидают Австралия, Новая Зеландия, может быть, Дальний Восток. Но вначале надо дожить до конца зимы.
Редактура - suahili
Наташа, спасибо огромное!!! [взломанный сайт] [взломанный сайт] [взломанный сайт]
Я бы тогда покорила весь мир. С моей игрой на скрипке и ее лицом! Ха! Но в мире не бывает совершенства. Это правда.
Да уж. Дэвид в то время был еще слишком молод...))))
usd, спасибо за проделанный труд! Очень познавательный документальный фильм. Но всё же позволю себе подправить несколько неточностей в тексте, если вы не против. Исправляемый текст - жёлтый, исправленный - голубой.
Ее отец, художник, сам хотел быть скрипачом, поэтому приложил все усилия для становления карьеры дочери.
Её отец, художник, оставил свою карьеру, чтобы посвятить себя музыкальному образованию своей дочери.У меня есть одно, вот это, которое я купила в Мадриде. Длинное-длинное.
У меня есть одно, вот это, которое я купила в Мадриде давным-давным давно.Я давно не надевала его, несмотря на то, что когда мне было двадцать лет, именно такие платья я и любила.
Тем не менее я могла себе позволить носить его в то время, когда мне было 20. Оно очень роскошное и я его люблю.- Ну что ж. Я таки надела его. Ничего не изменилось с тех пор, как мне было восемнадцать. Оно все еще мне впору, я этому рада. Мой вес все тот же.
Я не одевала его в пожилом возрасте.
Моя талия всё та же.5.20 – Я думаю, я очень люблю это. Если это – дар Божий, то это очень хорошо для меня.
Думаю, я очень везучая. Если Бог есть, то он был очень добр ко мне.5.55 (Вспоминает Рудольф Франц Джозеф Бинг, организатор Эдинбургского Международного музыкального фестиваля)
– Я был директором на Эдинбургском фестивале в 1949 году. Я хотел представить лучшее из того, что было создано за 400 лет скрипичной музыки.
( Вспоминает Иэн Хантер, менеджер. Он был ассистентом, а потом и преемником Рудольфа Бинга. Доп. инфо на англ. яз. тут)
– Я был директором на Эдинбургском фестивале в 1949 году. Я хотел снять фильм «Четыре эпохи скрипки».Но я не послушалась, не ушла. Я спряталась под высоким столом, ведь я была маленькая, потом схватила скрипку и стала играть.
Но я не послушалась, подошла к очень высокому столу, как ребёнок я могла едва до него дотянуться, взяла (со стола) скрипку и стала играть.- Я играла песню, которую пела мама. Я помню, что она называлась «Сиротка». Я не могу сейчас напеть мелодию, потому что через столько лет я ее просто не помню. Но что я помню, так это то, что она (мама) побудила меня очень сильно захотеть играть на скрипке.
Но что я помню, то что она (мелодия) очень сильно тронула меня и я захотела играть на скрипке.Я ценила, как драгоценность, каждый день с ними. Я ощущала себя защищаемой и оберегаемой, и любимой. И относилась к ним так же.
Не то, чтобы они заставляли меня это делать, но я чувствовала защищённость, безопастность и их любовь. И я купалась в ней.14.50 (Вспоминает Натан Гендель)
Я ощущал желание играть на скрипке. Но мой отец был религиозным фанатиком и он не хотел, чтобы я играл на скрипке, считал, что скрипачи это ничтожнейшие люди. Но я продолжал мечтать о музыке, это было у меня в крови. И когда я женился и у меня появились дети, то я попытался дать им возможность стать теми, кем не смог стать я.
У меня не получилось играть на скрипке.
И я сказал, что, когда женюсь и у меня появятся дети, то я постараюсь дать им возможность стать теми, кем не смог стать я .17.10 (рассказывает Алисия Гендель)
– Вы нервничали?
- Да. У меня мурашки бежали по телу. Я волновалась больше чем тогда, когда сама играю. Я волнуюсь. Да, очень волнуюсь. Иногда мне просто хочется выйти, так я переживаю.
-Вы всегда нервничаете?
Да. Мне приходиться пить таблетки, когда она играет. Потому что знаю, что она ( показывает, что Ида очень волнуется)
Иногда просто не хочеться приходить, до того я нервничаю.У меня нет времени поиграть в куклы, потому что у меня есть скрипка.
Зачем тратить время на игру в куклы, когда у меня есть скрипка?(Ида готовится к выступлению)
- Я не ощущаю возраста, когда играю. Но люди оказывают на меня влияние, заставляют его чувствовать, быть сконцентрированной на этом, постоянно об этом помнить. Они относятся ко мне с излишним вниманием, это очень тяжело и вредит мне. Они не могут помочь, но постоянно переживают о том, что, возможно, меня станет трясти, я упаду. Но я же не прошу никого ни о чем подобном.
Я не ощущаю возраста, когда играю. Но люди оказывают на меня влияние, заставляют его чувствовать, постоянно сосредотачиваться на этом и тщательно обследоваться. И это так напрягает! Это трудно и вредно! Ты ничего не можешь с этим поделать и начинаешь задумываться «А вдруг у меня травма, а вдруг начнёт трясти». Но пока я востребована, я буду продолжать.23.45 - Я знаю, чего люди ожидают, они приходят на концерт и говорят: «Может ли она все еще делать это?» Они ожидают неудачи. Некоторые люди определенно не желают мне триумфа, если признаться, они приходят только, чтобы увидеть чудачку.
Я знаю, что люди ожидают промахи. Они приходят на концерт и говорят: «Может ли она все еще делать это?» Они ожидают неудачу. Некоторые возликуют, если это со мной произойдёт, определённо, некоторые посочувствуют. Или же просто приходят увидеть чудачку.Я хочу сказать Вам кое-что наедине. Очень тихо, с глазу на глаз. Я очень переживаю. У меня были некоторые проблемы со вступлением. Вот послушайте. (Играет несколько нот на скрипке). Вот.
<...> - Давно у Вас эта проблема?
- Года полтора. Я контролирую каждый шаг, когда я играю. Я не могу играть свободно, потому что меня это смущает. А люди думают, что это я фальшивлю. Вы слышите?
<...>Вы представляете это сражение со скрипкой, которое я выдерживаю во время выступления? Представляете, я все время в смущении. Я пытаюсь уменьшить этот эффект.
Очень очень расстроена. Мне очень проблематично это перебороть. (Играет несколько нот на скрипке). Вот это хорошо? Очень хорошо? (потом скрипка выдаёт скрипящий звук)
Года полтора. Мне приходиться следить за каждым шагом своей игры. Я не чувстувую себя свободно, потому что я всё время это ощущаю (ощущает/осознаёт присутствие дефекта звука).
Вы можете представить какая у меня происходит борьба , чтобы и выступать, и игнорировать это? А я ощущаю это (дефект) всё время. Мне приходиться избегать определённые области.27.25 (Ида смотрит в окно из номера отеля)
Когда я была молодой девушкой, я была очаровательной, как кукла. Когда я была среди молодых привлекательных женщин, то обычно все они сбивались в кучки. И лишь одна я уходила в сторону, поскольку была скрипачкой. И все говорили - что за женщина эта Ида Гендель! Но только мой отецне замечал, что я общаюсь только с инструментом, он забывал, что все именно так и было. Что ж, может быть, я до сих пор жду принца на белом коне, который приедет и осчастливит меня, но вы не должны беспокоиться обо мне.
В молодости я совсем не считала себя привлекательной. И если я оказывалась в компании молодой привлекательной женщины, то они (полагаю, окружающие) сосредотачивались, тянулись именно к ней. А я как-бы оставалась в стороне, потому что я скрипачка. И кто ж говорит, что Ида Гендель – женщина! (смеётся) Так что не только мой отец считал меня инструментом. Он уже и не помнил, но так было. Может я до сих пор жду, что приедет принц на белом коне и моментально покорит меня, и не будет , знаете ли, меня бояться.(Говорит по телефону)
- Ты знаешь, Алисия, есть еще одна вещь. Относительно Декки... Пожалуйста, пожалуйста, давай в следующий раз поговорим об этом, скажи им, пусть больше поработают с ней, ей нужно заниматься. Ты же знаешь, что правильное питание также очень важно,важно, что она ест. Это очень важно для нее во время работы. Ей нужно получать жиры, я не должна говорить тебе об этом.
Пожалуйста, пожалуйста, в следующий раз поговори с ними. Скажи им , что надо много гулять. Ей надо двигаться. Ты же знаешь, что питание тоже важно - то, что она ест. Но для неё очень важно много гулять. Иначе она растолстеет и сама знаешь что. Не мне тебе говорить. Ок.31.30
- Мой отец был неимоверно проницателен, потому что всегда держал глаза открытыми для всего. Он был настольконаблюдательным, что я любила к нему прислушиваться, делала это инстинктивно. Когда я была молода, он всегда был удовлетворен моей игрой. Он говорил, что не станет давать мне указания, ограничит общение со мной. Я считала, что он сошел с ума, а он удивлялся: «Да о каких указаниях ты говоришь? Музыка – прекрасна, твои технические навыки – безупречны.» И уже намного позже я реализовала все это – каждое слово, каждую фразу, произнесенную им. Он был гением во всем
Мой отец оказывал на меня огромное влияние, потому что он всегда был в курсе всего.Он был таким наблюдательным . И этому я у него инстинктивно научилась. В молодости, он всегда был недоволен моей игрой. Он говорил: «Это же не передаёт мне посыла. Слишком сжато (ограниченно). Это не..... Говори со мной» И я думала, что мой отец сошёл с ума и говорила: «О каком посыле ты говоришь?!» Музыка красивая. Просто надо играть технически идеально. После этого, намного-намного позже, я поняла, что всё это структура и каждое предложение что-то значит. Он был гением с любой точки зрения.Я очень избирательна. У меня очень, очень высокие стандарты по отношению к мужчинам. Это не дает мне права сказать, что я не смогла найти кого-то, кто бы соответствовал всем моим требованиям. Я нашла. Я считаю, что встречала человека, который был абсолютно безупречен. У меня не было неудач с этим человеком. Это был Челибидаке. Меня не было никаких проблем с ним.
И это не означает, что я не нашла того, кто бы отвечал им. Я нашла. Я считала его абсолютно идеальным. Я не могла найти у этого человека ни одного недостатка. Это был Челибидаке. Я не нашла у него никакого изъяна.(Ида едет в машине)
- На пике моей карьеры все зависело от дирижеров, которые приглашали меня. Фон Байнем, Вудден-Вайбни, Бернард Хайтинг, конечно же, Челибидаке, Кублик, Зубин Мета, СаймонРаттл. Все они хотели работать со мной. В настоящее время все изменилось. Я верю, что ничего не случится с моими планами, но некоторые дирижеры хотят работать с молодыми, хотят видеть новые лица. Невзирая на то, хорошо это или плохо. Новые и молодые, новые и молодые. Я иногда сама хочу послушать новых и молодых на выступлениях, эту, так называемую, новую волну. Почему они не исследуют то, что уже есть?
Моя карьера достигла своего пика благодаря дирижёрам, которые меня постоянно приглашали.
Внезапно картина поменялась. Я верю, что это не имеет отношения к моей игре.
В жизни уже были некоторые из таких «новых и молодых». И они полные бездари.- Ида, Вы были в Австралии, кажется, в шестидесятых и девяностых?
- Да, в девяносто шестом.
(Ида берет аккорд на скрипке)
- Да, что-то не то.
- Так не должно быть. Слышите разницу?
- Да это заметно.
- Почему это случилось? Я всегда была осторожна со скрипкой. Вы можете мне помочь?
- Иногда это совершенно естественно, такое звучание некоторых струн.
- Вам такое раньше встречалось?
- Да. Я знаю. У контрабасистов – большие проблемы. У скрипачей – маленькие проблемы.
- Да, но Вам действительно встречалось такое и раньше?
- Я знаю, что в случае со скрипкой – это дело непростое. Я постараюсь обьяснить. Все дело в внутренней полости скрипки, не в трещине.
- Но это звучит, как трещина!
- Да.
- Это вгоняет меня в депрессию. Вы понимаете, некоторые люди говорят: «Ну да, это уже возраст. Руки у нее уже не те.» Поверьте мне, с этим потом ничего не поделать.
- Да, Вы же знаете свой инструмент.
- Я то знаю, но другие, те, кто впервые пришел меня слушать, кто не знает достоверно, что происходит, им достаточно того, что они услышат. Они решат, что это проблемы со мной.
- Это же Страд, да?
- Да.
- 1690-то какого-то?
- Да. 96-ого
-(проигрывает ноты) Видите?
-Это только на открытой «ля»?
-Да. Но так не должно быть. Вот, видите? (опять проиграет ноты)
-А это вы играете «ре».(смотрит на постановку пальцев на грифе)
-Почему так происходит? Мне приходится всё время внимательно за этим следить. Вы поняли? Есть какие-нибудь объяснения?
- Иногда такое естественно на «до». Это небольшой вольфтон. Знаете, как у виолончели?
-У меня раньше такого не было.
-Да, я знаю. Виолончели – это большая проблема, скрипка – маленькая проблема.
-Да, но вы сталкивались с этим раньше?
-Я слышал такое у скрипок, но это встречается не очень часто.
-Тогда, что это?
-Сложно объяснить. Вольфона образуются у скрипки....
-Это трещина?
-....внутри. Это не трещина.
-Но это звучит, как трещина.
-Да.
-Звук не ровный.(проигрывает ноты) Это так угнетает. Так угнетает. Некоторые скажут «Оо, это возраст. Она не в состоянии справляться с этим на прежнем уровне.» Поверьте, ко мне это не относится.
-Вы же знаете ответ на это.
-Да. Я то знаю, а другие люди? Потому что первое, что возникает у людей, кому уже не 20, проблемы с предплечьем (между запястьем и логтем). Но не у меня.(Ида у себя дома)
- Я получила очень большое признание и очень признательна всем. Но я не могу долго оставаться спокойной. Очень много интеллектуалов, которые признают то, что я делаю, среди публики, среди ведущих скрипачей. Поэтому я не одна, нет, я чувствую поддержку своих почитателей, своих коллег. И это абсолютно замечательно! Некоторые критики, возможно, их немного, пытаются принизить меня. Но нет, нет и нет! Я не одинока!
Я получила очень большую известность и признательность. Так что, я совсем не одинока.
Есть несколько критиков, возможно, не много, но они в меньшинстве.50.15 (Вспоминает Рудольф Франц Джозеф Бинг, организатор Эдинбургского Международного музыкального фестиваля)
- Когда она закончила обучение, то стала путешествовать по миру. У нее был свой дом, но она снова и снова ночевала в отелях, вместе со своей скрипкой и между ними никто не вставал.
(Вспоминает Сэр Иэн Хантер)
Возможно она и бывает одинока иногда, когда путешествует по миру одна. Но с другой стороны, когда она в своём гостиничном номере в Гонконге, то между ней и одиночеством у неё всегда есть её скрипка.
Дэвид и Ида Гендель
Erleben, желательно к скринам давать всегда источник видео, с которого они были сделаны. Спасибо)...
Вторая часть перевода фильма про Иду:
Отредактирован пост 31 - перевод видео с Идой Гендель. Наташа и Мила - большое вам спасибо ещё раз!
Девочки,спасибо за перевод! [взломанный сайт] [взломанный сайт]
Ида -истинная женщина!
Вариации Гендель
The Haendel Variations
Ида Гендель считается легендой среди профессиональных музыкантов и слушателей классической музыки. В этот документальный фильм вошли кадры, снятые между 2009 и 2017, которые показывают жизнь и творчество британско-польской скрипачки Иды Гендель. После финального выступления ее ежедневная жизнь проходит между ностальгией и радостью жизни, одиночеством и надеждой. Ида Гендель - мудрый человек с чувством юмора, чистосердечно принимающий вызов прожить оставшиеся годы по своему усмотрению. И хотя она приняла тот факт, что больше не может играть на скрипке, она отказывается перестать петь. "Вариации Гендель" - это не обыкновенный музыкальный документальный фильм и не еще один портрет всемирно признанного классического музыканта. Это, скорее, сдержанный, более интимный способ сфокусироваться на внутренней жизни неординарной женщины и на двух вещах, которые все еще наполняют ее жизнь смыслом: на ее любви к музыке и друзьях.
Directed by Christine Jezior
Ida Haendel is considered a legend among professional musicians and listeners of classical music alike. This documentary utilizes footage that was shot between 2009 and 2017, showing the life and work of British-Polish violinist Ida Haendel. After having given her final performance, her everyday life oscillates between nostalgia and joy of living, between loneliness and hopefulness. Ida Haendel is a person of wisdom and humor, whole-heartedly accepting the challenge of spending her remaining years in a self-determined way. Though at some point she has to accept she can't play the violin anymore, she refuses to stop singing. "The Haendel Variations" is not an ordinary music documentary, not just another portrait of a world-renowned classical musician. Its rather restrained, more intimate approach focuses on the inner life of an extraordinary woman and on the two things that still give her life meaning: her love for music and for her fellow human beings.
Вы здесь » DAVID GARRETT RUSSIAN FORUM » Классические музыканты » Ida Haendel (Ида Гендель)
