Дэвид Гарретт: Ощущение одиночества – одно из самых прекрасных
http://news.chatoff.by/minsk/interesting/9841/
19 сентября 2016
Высокий, статный, уверенный в себе блондин с сияющей улыбкой скрипач Дэвид Гарретт в личной жизни выбирает одиночество. Да разве можно в это поверить? О виртуозе с мировым именем минчане пока знают немногое, поэтому в преддверии его концерта в Минске 11 декабря делимся самыми интересными историями из интервью разных лет.
«Я не видел, как живут обычные семьи»
Маленький Дэвид Гарретт очень редко общался со сверстниками: «Мои родители забрали меня из начальной школы, когда мне было восемь или девять лет и до 17 лет я учился дома. Большую часть времени я проводил в поездках и перелетах, посещая зарубежных педагогов или давая концерты, – первый «взрослый» концерт с симфоническим оркестром Дэвид сыграл уже в 11 лет. – Так что у меня совсем не было друзей. Я не видел, как живут обычные семьи и мне не с чем было сравнить».
«Я чувствовал, что отец ненавидит меня, когда я не оправдывал его ожиданий»
Отец распознал талант сына очень рано и сделал все, чтобы у маленького Дэвида были лучшие инструменты и лучшие педагоги. Кроме того он лично занимался с ним музыкой каждый день:«С самого детства мой отец оказывал на меня сильное давление. Бывали случаи, когда я чувствовал его любовь, но вместе с тем и… ненависть. Возможно, это звучит странно. Я чувствовал, что он ненавидит меня, когда он был недоволен мной, когда я не оправдывал его ожиданий. Бывали моменты, когда он на меня сердился, и очевидно, будучи ребенком, не понимаешь этих эмоцийи принимаешь их за ненависть. Но это было очень тяжело.
Хорошо, что в конце концов все сработало, иначе мое детство оказалось бы еще более удручающим: в нем было все, много страдания, слез, репетиций до утра».
Дэвиду было всего тринадцать, когда от его имени родители заключили контракт с престижным звукозаписывающим лейблом DeutschenGrammophon. «Я помню, как мой отец пришел на встречу в DeutschenGrammophon, и предложил записать диск – все двадцать четыре каприса Паганини. Это была его амбициозная идея, со мной никто не советовался ни по репертуару, ни по другим условиям контракта. Ясижу там и думаю: неплохая идея, но я знаю только два каприса...Мы все записали, но в тот период это было самое мощное давление, которое я когда-либо испытывал».
«Это ужасно, когда любимое дело причиняет боль»
Трудолюбие и настойчивость аукнулись трагически: из-за напряженных репетиций до поздней ночи, а то и до утра, обязательств перед звукозаписывающей студией, давления отца и собственного желания сыграть все как можно лучше, он в пятнадцать лет «переиграл» руку и нескольколет мучился от боли.
«Я даже говорить об этом не хотел. Мне казалось, что это все мои проблемы, и я должен хранить тайну. Я сейчас понимаю, что это было глупо.Когда у тебя возникают проблемы, о них нужно говорить. Но тогда я очень боялся. В течение трех лет я давал концерты и репетировал, испытывая невыносимую боль в руке. И это ужасно, когда любимое дело причиняет боль. Я чувствовал, что не могу найти выход, что все вокруг меня рушится».
«Самый большой комплимент за всю жизнь»
«Мой педагог Айзек Стерн всегда был очень жестким по отношению ко мне, мне было тринадцать или четырнадцать лет. Я не мог понять, нравлюсь ли ему как исполнитель, или он думает, что я недостаточно хорош для него. Я как-то решился и спросил у него после урока: почему вы всегда так резкоменя критикуете? С другими вы милейший человек… Он ответил: «Меня не заботят другие». Это был самый большой комплимент из всех, что я получил за всю свою жизнь».
«Мы не продадим и пяти копий»
Сейчас, когда кроссовер-концерты Дэвида Гарретта собирают стотысячные залы, трудно поверить, что сначала его стилистическую идею никто не поддержал:
«Многие говорили, что это никогда не сработает. Главу UniversalGermany было чертовски сложно переубедить, он сказал: «Мы понятия не имеем, куда это включить. Это совершенно невостребованно, мы не продадим и пяти копий, я гарантирую». И это лишь один пример из десяти тысяч, когда люди говорили мне, что это не сработает! Включая моих родителей, которые повторяли: это пустая трата времени, пустая трата сил, ты разрушишь свою музыкальную классическую карьеру».
Стремление к совершенству заставляет Дэвида Гарреттарепетировать и оттачивать технику постоянно, не только для классических концертов: «Моя игра на любом концерте кроссовер-тура основана на базе классики. И я не жульничаю:можно было бы подумать, чтоя играю только легкий материал, потому чтоконцерт Бетховена мне не под силу. Все, что я играю на кроссовер-концерте, находится на том же техническом уровне, что и концерт Бетховена. Так что я держу себя в форме».
«Если бы я не чувствовал себя одиноким, я не был бы хорошим музыкантом»
Тысячи поклонниц смотрят на него влюбленными глазами. А был ли по-настоящему влюблен сам Дэвид, кто-нибудь разбивал его сердце? «Конечно, много раз, – отвечает скрипач. –Но очень трудно встретить настоящую любовь, когда я все время в пути».
«Я думаю, что ощущение одиночества – одно из самых прекрасных. Особенно, когда профессия позволяет использовать эту эмоцию. Если бы я не чувствовал себя одиноким, я не был бы хорошим музыкантом. Я живу музыкой даже во сне».
Продюсер Питер Швенков,организатор кроссовер-туров,подтверждает эту мысль Гарретта: «Мне кажется, это важно, что людям он нравится. Женщины его любят, мужчины его терпят. Думаю, вы бы никогда не ревновали, если бы ваша жена любила Дэвида Гарретта. Вы можете жить с этим легко».
Так какова же цена успеха, восторга публики, восхищения и любви зрителей?«Это непрерывная работа изо дня в день, преданность делу, жертвенность и капля удачи, – отвечает сам Дэвид Гарретт. – Но знаете, ее совсем немного, всего пара процентов, остальные девяносто восемь – это тяжелый труд».