Совместно с режиссёром Бернардом Роузом он играет известного Никколо Паганини (1782-1840), который своим яростным мастерством приводил в восторг, а так же и пугал,  людей в 19-м веке. Гэрретт не только стартовал десятимиллионный немецко-австрийский проект, но и  сам выбрал и аранжировал  музыку к нему. «Это было моей мечтой, сыграть эту личность», сказал он во время съёмок на Бавария-студии в Мюнхене.

Очень жарко в огромном зале. В воздухе витает пыль и сильно пахнет конским навозом. Кареты снуют туда-сюда, стучат конские подковы и разносится гневный крик. Взволнованные женщины скандируют злые слова, сопровождённые грохотом барабанов. Их гнев направлен против Паганини, виртуозного скрипача.

Ничем невозможно объяснить его мастерское владение инструментом. Женщины массово падают в обморок на его концертах — от восторга.   В Лондоне шепчутся о том, что он заключил договор с самим дьяволом. Как только появляется подозрение, что Паганини якобы  соблазнил несовершеннолетнюю — негодующая толпа устремляется к его квартире, чтобы выразить свой протест.

С опущенной головой,  окружённый своим двуличным менеджером Урбани (Jared Harries) и лондонским импрессарио Уотсоном   (Christian McKay), торопится Гэрретт алиас Паганини сесть в карету. Его светлые волосы стали темнее, обрамляя его лицо, которое наполовину скрыто тёмными очками и бакенбардами. На нём белая рубашка, чёрные брюки и длинное меховое пальто. «С меня всё течёт, я сбросил минимум пять килограмм» - стонет Гэрретт.

Но в остальном он достаточно расслаблен. И не проблема, что раньше он никогда не снимался. «Бернард сказал мне с самого начала: «Это — твоя роль, ты сможешь», рассказывает Дэвид. Сам Дэвид думает так же — благодаря тем параллелям, которые он видит между собой и Паганини. Оба в раннем возрасте познакомились со скрипкой, оба особо одарённые и обоих заставляли добиваться высоких результатов. «И он был тем, кто начал популяризировать этот инструмент. Я вижу здесь несколько параллелей со мной».

Роуз отговорил Дэвида от уроков актёрского мастерства. Их страха, что Дэвид утратит свою спонтанность и естественность. Поэтому Дэвид ограничился дыхательными упражненями, в Нью-Йорке. Он очень был рад многочисленным музыкальным сценам, которые он играет действительно вживую. «Ты потихоньку к этому привыкаешь, и это становится уже повседневностью» - говорит Дэвид и при этом смеётся. Его цель: « Быть аутентичным визуально и по звуку настолько офигительно, насколько это возможно. Чтобы это было офигительнее всего того, что было записано до сих пор. И, по моему мнению, я этого добился — да, я теперь самонадеян, по крайней мере в музыкальном плане».

Его коллеги по съёмкам покорены, особенно Вероника Феррес (немецкая актриса. Прим. Пер.), которая является и сопродюсером фильма. В фильме она, в качестве возлюбленной Уотсона, принимает большое участие в организации приезда Паганини в Лондон, даже несмотря на то, что импрессарио тайно заложил все её фамильные драгоценности, чтобы оплатить музыканта. «Паганини был рок-звездой своего времени и вёл себя соответственно», говорит Феррес. Дэвид в этой роли чудесен: «Он живёт страстью к музыке и он делает это просто превосходно.»

Кстати о страсти. Её достаточно много в фильме, вплоть до обнажённых сцен — Паганини слыл большим любимцем женщин. «Я начал съёмки именно с этих довольно раскрепощённых сцен. При этом я был совершенно расслаблен», рассказывает Гэрретт. «Голышом. Мне понравилось.» Речь идёт о настоящей любви с дочерью Уотсона, певицей Шарлоттой. «Я та, которую он действительно любит, которая определяет для него границы, так что мы хоть и близки друг с другом, но у нас с ним нет обнажённых сцен», рассказывает юная актриса, Андреа Дэк, для которой эта роль — первая в жизни. И она выдаёт ещё одну тайну, из-за которой ей будут завидовать многие поклонницы Гэрретта: «Но конечно же мы целуемся. И он целуется чудесно, это было большим удовольствием».